[happyjay]

И дж2 драбблы)

I still hold your hand in mine

I still hold your hand in mine, написано для LightLovely

Джаред был безнадежным, неисправимым романтиком.
Начало этому было положено еще в глубоком детстве. Каждое Рождество маленький Джей Ти ждал Санту – причем с таким упорством, что пробраться к елке и положить подарки родители могли лишь под самое утро, когда их сын все-таки засыпал от усталости.
А думаете, Джаред в своей жизни дернул хоть одну девочку за косичку, ударил лопаткой по голове во время игры в песочнице, как это делают все мальчишки? О нет! Он первым вставал на защиту обиженной (с перекошенной косичкой или следом от грязной лопатки на лбу) девочки, отправляя ее незадачливого обидчика в нокаут.
Чем старше Джаред становился, тем больше ему хотелось романтики. Сколько было спето серенад, написано стихов (об этом никому не говорите, Джареду до сих пор стыдно вспоминать о поэме на десять листов, в которой слово «любовь» упоминалось раз пятьдесят так точно), подарено конфет в коробках-сердечках! Когда они встречались с Сэнди, та жаловалась, что из-за его романтичности она уже в джинсы влезть не может – столько шоколада ей надарил Джаред.
Вообще он не считал, что это плохо. Все-таки он был актером, а актеры - натуры чувствительные, творческие. А у него еще и сердце было размером даже не с Техас, а с Аляску, и ему вечно хотелось сеять доброе и вечное.
Проблемы начались, когда он влюбился в Дженсена. А влюбился Джаред по всем законам жанра – с первого взгляда. И все бы ничего, но когда выяснилось, что чувство вовсе не было безответным, стало только хуже. То есть, стало, конечно же, лучше! Но. Желание дарить/писать/петь усиливалось с каждым днем. А Джаред не мог ему поддаться. Он не был экспертом в гомосексуальных отношениях, но очень боялся, что Дженсен разозлится, выкинь он что-нибудь… этакое. Ладно еще подарки, но песню или дрянную писанину Джареду вряд ли бы простили. Это же так… не по-мужски!
И Джаред страдал. Поначалу он и сам этого не замечал – так, какое-то странное тянущее чувство в груди. Они с Дженсеном были немного слишком… кхм… заняты для того, чтобы еще и вспоминать про романтику. Но со временем чувство только усиливалось. Секс – это, конечно, все хорошо и прекрасно, однако хотелось чего-то… чего-то…
Джаред отдернул руку, которая последние пятнадцать минут, оказывается, подползала к ладони Дженсена – совершенно без ведома хозяина! Эклз, похоже, ничего не замечал, полностью поглощенный какой-то, по всей видимости, очень интересной книгой. Джаред вот уже полчаса как поужинал и теперь делал вид, что смотрит телевизор, сидя рядом с Дженсеном на диване.
Джаред тяжело вздохнул и снова уставился в телек. Шел документальный фильм про технологию разработки и создания автомобильного двигателя. Джаред вздохнул еще раз, но переключать не стал – какая разница, что смотреть, когда он не мог взять любимого человека за руку из-за какой-то непонятной и идиотской фобии. Ну не бросит же его Дженсен из-за этого! Максимум – посмеется или поморщится и скажет прекратить.
- Джаред, - наконец произнес Дженсен, захлопывая книгу - Джаред невольно вздрогнул от резкого звука. – Или ты это сделаешь, или я тресну тебя по голове.
- Ты о чем? – Падалеки сделал большие-пребольшие и очень невинные глаза. Уж это-то он умел.
- О том, что последние полчаса ты ерзаешь по дивану, стараясь как можно незаметнее подобраться к моей ладони, но на последних миллиметрах отдергиваешь руку так, будто я прокаженный.
Джаред покраснел. Бля, это что, так заметно было, да?
- Да я не… И вовсе… Дженсен…
- Боже, Джаред! Я не понимаю, в чем проблема. Мы с тобой трахаемся уже полгода, а ты не можешь взять меня за руку?
- Я не… а… а можно?
Дженсен закатил глаза.
- Нет, блядь, нельзя. Джей, ну честное слово, что ты как ребенок!
Джаред осторожно, не веря своему счастью, протянул руку и взял ладонь Дженсена в свою.
- Делов-то, - довольно произнес Дженсен, поднимая другой рукой книгу и снова принимаясь за чтение.
Джаред увереннее сжал ладонь, переплетая их с Дженсеном пальцы, и повернулся к телевизору. Дурацкая документалка закончилась и на экране теперь шло что-то мега-позитивное про то технику изготовления шоколадных конфет с начинкой.
- Дженсен, а хочешь я тебе большую-большую коробку конфет подарю?
Дженсен фыркнул.
- Ну разумеется. Учитывая то, что конфеты в любом случае слопаешь ты…
- И вовсе не слопаю! Ну может только если чуть-чуть…
- Ага. Чуть-чуть.
- А ты любишь стихи?
- Хочешь стать новым Робертом Бернсом?
- А песни?
- Только не в твоем исполнении.. Ладно-ладно! Не делай такое лицо… Я куплю беруши, тогда можешь петь.
- Задница.
- Ты меня любишь.
- Ага.
- Ты сейчас сломаешь мне пальцы.
- Эй, ты сам разрешил мне!
- Подержать за руку, а не сломать ее!
- Не занудничай, я не виноват, что у тебя ладони как у девчонки.
- Ну разумеется. Ты тут вовсе ни при чем.
Как ни продолжал Дженсен бухтеть, Джаред теперь ни за что на свете не согласился бы отпустить его руку.

человек собаке друг

человек собаке друг, написано для bitterherb

Дженсен был твердо уверен в том, что в прошлой жизни Падалеки был псом. Этаким большим и лохматым прохиндеем, который тягал колбасу с хозяйского стола, а потом честными-пречестными глазами смотрел на разъяренную хозяйку. Причем, ему, псу-Джареду, никогда не попадало за всяческие проделки. Ну, может только разок, да и то потом его наверняка три дня жалели, а он на всех смотрел большими обиженными глазами.
- Джаред!
Дженсен подскочил на кровати, отпихивая от себя довольно улыбающегося Падалеки. Засранец, похоже, даже не потрудился вытереться после душа да так и плюхнулся в кровать к Дженсену, который, между прочим, еще спал! Джаред с легкостью игнорировал попытки Эклза отодвинуть его подальше – даже не шевельнулся, только головой потряс, еще больше забрызгивая кровать водой. Ну точно псина!
Дженсен зарычал и, бросив неудачные попытки спихнуть это мокрое и холодное чудо с кровати, сам откатился в сторону.
- Куда же ты, любимый мой? – патетично возопил Джаред, заламывая брови и руки. – Кто же согреет мое холодное сердце?
- Все, что тебе нужно сейчас согреть, это твой холодный зад, - буркнул Дженсен.
- Мммм, а знаешь, это даже лучше! – ухмыльнулся Джей.
- Все, Падалеки, раз уж ты меня разбудил, я пошел пить кофе.
- Эй! А зад?
- Зад, друг мой, согреешь полотенцем. Причем немедленно. Я не фанат мокрых простыней.
И Джаред поплелся за полотенцем в ванную с этим своим фирменным обиженным выражением на лице.

***
Увидев тосты с малиновым джемом, Джаред тут же забыл все обиды.
- Тосты! – просиял он и тут же схватил один, откусив сразу половину.
Дженсен улыбнулся в чашку кофе. Иногда Джаред был таким предсказуемым.
- Ну, фто, - Джаред прожевал тост и продолжил: - делать будем?
Эклз пожал плечами.
- Не знаю…
Хиатус только начался, и было очень странно и непривычно то, что не приходилось никуда вставать ни свет ни заря, что целым днями можно было заниматься чем угодно.
Они и занимались. Не вылезая из кровати.
- Может, хоть в город куда сходим? А то мы с тобой уже скоро забудем, как люди выглядят.
- Окей. Тогда я возьму собак и пойдем в парк.

***
Отношения между Джаредом и его собаками еще раз наглядно подтверждали теорию Дженсена, ибо когда эти трое были вместе, то сказать, где хозяин, а где его питомцы, было решительно невозможно.
Вот уже полчаса они нарезали круги по парку. Собаки радостно гавкали (еще бы, за последние три дня максимум, что они видели, - это задний двор), а Джаред периодически звал Дженсена, который сидел на скамейке и наблюдал за этой идиллической картиной, присоединиться к ним. Наконец, когда все трое устали, Джаред подошел к Дженсу, тяжело дыша и еле передвигая ноги, и устроился на скамейке, примостившись головой на его коленях, а собаки улеглись рядом на землю.
- Хорошо, - вздохнул Джаред, немного успокоив дыхание.
Дженсен только улыбнулся, касаясь пальцами его волос. Людей они сегодня так почти и не увидели. Только встретили по дороге парочку бегунов, а так все в такую рань – девять утра – в воскресенье преспокойно отсыпались дома. Дженсен хотел было опять пробурчать что-нибудь на эту тему – мол, опять не дал мне выспаться, жаворонок чертов, но… Ему было слишком хорошо. Спали они в последние дни и так до упора, так что он отлично выспался и сегодня, несмотря на раннюю побудку.
Утро было не по-ванкуверски солнечным. Дженсен передвинул ладонь, кладя ее на щеку Джареду, и слегка наклонился.
- Пойдем домой.

***
На самом деле хиатус – это сбившиеся простыни, неровное дыхание и вкус пота, что остается на языке, если лизнуть в ложбинке между ключицами. Это ленивые, полусонные дни, проведенные в постели. Дни, наполненные поцелуями и кое-чем еще. Где-то там остался целый мир – работа, семьи, друзья. Где-то, но не здесь.
- Если бы можно было жить так вечно, - пробормотал Джаред, устраивая острый подбородок у Дженсена на груди и принимаясь водить узоры по все еще разгоряченной коже.
- Ты бы уже через неделю на стену полез, - усмехнулся Дженсен, лениво разглядывая любовника из-под полуопущенных ресниц.
- И вовсе не полез бы, - спокойно произнес Джаред. Возражал он явно просто по привычке – сам же знал, что Дженсен прав.
- И мне пришлось бы тебя развлекать.
- О, это ведь так ужасно! - фыркнул Джаред и шутливо прикусил кожу у Дженсена на груди. – И как ты меня вообще терпишь?
Дженсен притворно поморщился, потирая укус.
- Человек собаке друг, вот и приходится…
- Эй! Мне показалось, или ты только что назвал меня собакой?
- Ты только что укусил меня! У тебя инстинкты, как у Харли.
- Ну, раз так…
- Джаред! Ауч! Прекрати меня кусать, черт!
- Сам напросился!
Точно был псиной. Вредной и кусачей. Дженсен улыбнулся, и пошел в контратаку. Нет ничего лучше хорошей драки после секса. Особенно если драка приведет, опять же, к сексу.
Да, Дженсен любил хиатусы. Но Джареда он любил еще больше.